Москва не сразу строилась

Гуляя по современной Москве, очень сложно представить, каким был город в конце 17 века, в бурную эпоху петровских преобразований.

Столетия, прошедшие со времен правления Петра Первого, безвозвратно изменили облик столицы: на смену деревянным боярским теремам и домишкам ремесленников и простонародья, приказам, сараям, торговым рядам и высоким крепостным стенам пришли изящные зданиях эпохи барокко, классицизма, модерна, а в 20 и 21 веках – конструктивистские дома-коммуны и фабрики- кухни, сталинские высотки и масштабные проекты в духе советского модернизма, сверкающие стеклом небоскребы. Город перекраивали войны, революции, смена власти – и каждая эпоха кроила на свой лад, иногда до неузнаваемости изменяя ландшафт. Ушли в прошлое – с какой грустью и болью об этом говорят москвичи! – уютные тихие дворики, словно сошедшие с картины Василия Поленова, широкий Новый Арбат пролег на месте узких кривых переулков с перенаселенными, ветхими домишками, а архитектурными доминантами стали не башни Кремля и колокольня Ивана Великого, а сталинские высотки и Москва-Сити.

Каким же был главный русский город на рубеже 17 и 18 веков?

Границы Москвы охраняли крепостные стены: Кремль, Китай, стена вокруг Белого города (на месте нынешнего Бульварного кольца), деревянные стены там, где сейчас проходят Садовые улицы. Естественными преградами были и реки – Москва, Неглинная, Яуза. И не стоит забывать о монастырях – как бы «опоясывая» столицу, они тоже могли служить укрытием в случае нападения! Это был грозный, готовый к неприятельским набегам город, хорошо помнивший времена Смуты.

Каменных зданий до конца 17 века было немного. Церкви, царские, боярские да купеческие палаты, здания приказов – остальная Москва была деревянной. На Руси всегда строили из дерева – оно доступно, хорошо держит тепло, а дом можно собрать из уже готовых бревен как конструктор, в три-четыре летних месяца!

Люди селились слободами, артиллеристы и пушкари – в одном месте, булочники и пекари – в другом. Отдельно жили и иностранцы – в Немецкой слободе. И сейчас в Москве можно найти отголоски этих древних улиц – вглядитесь в названия центра! Этим Москва не отличалась от европейских городов Средневековья, где ремесленники старались селиться цехами. Петр Первый упразднил это разделение, ведь Москва его времени по своей сути напоминала скорее скопище деревень, чем единый организм – город.

«Древняя топография города имела иной вид и представляла больше живописности, чем теперь, когда под булыжною мостовою везде исчезли сохраняемые только в именах церковных урочищ поля, полянки и всполья, пески, грязи и глинища, мхи, ольхи, даже дебри или дерби, кулижки, т. е. болотные места и самые болота, кочки, лужники, вражки-овраги, ендовы-рвы, горки, могилицы и т. п., а также боры и великое множество садов и прудов», – писал Иван Забелин.

Регулярного плана Москва не знала. Люди строились там, где им было удобно, оттого улицы центра – такие запутанные и кривые, совсем не похожие на прямые, по линейке начерченные и похожие на решетку проспекты будущей столицы – Петербурга.

Путешественников, конечно, поражало количество церквей. Их сверкающие медью купола были видны издалека, а нарядные стены с изразцами, резьбой, затейливыми оконцами сразу обращали на себя внимание гостей. И сейчас, гуляя по центру, можно наткнуться на церквушку, зажатую между доходными домами, а во времена Петра каждый приход старался устроить собственный собор. Многоголосая перекличка колоколов – поистине символ Москвы.

Но из церкви горожанин или приезжий выходил на грязные узкие улицы, слякотные осенью и весной и пыльные летом. Не было освещения, а часто и каменных мостовых – только деревянные мостки, по которым перебирались через непролазную грязь. Богатые ехали верхом или в громоздких возках, остальным приходилось внимательно смотреть под ноги.

Но город менялся.

После очередного пожара Петр запретил строить в Кремле и Китай-городе деревянные дома. Менялась и организация самих зданий – не в глубине двора, а фасадом к улице, как строили в Европе. Теперь не только богатые купцы и бояре могли позволить себе каменное строительство, но и посадские люди, ремесленники. А Петр привез из Европы мастеров, которые строили дома на заморский лад – в голландском стиле. И постепенно палаты по старому образцу стали признаком старозаветности, непрогрессивности.

Петр Москву не любил – может, сказывались травмирующие воспоминания детства. И эксперименты император решил проводить в городе новом, устроенном по самой передовой градостроительной мысли его времени. Москва же, уступив роль столицы Петербургу, несколько веков сохраняла свое очарование крупного, богатого, но все-таки уже провинциального города, и перемены принимала с неохотой. Однако революция 1917 года и вернувшийся статус столицы покончили с этой уютной старозаветностью. Масштабные стройки 20 века перепахали город, который, как и любая живая система, изменился, подстраиваясь под новую реальность – в лучшую или худшую сторону? – да кто знает!.. Москва всегда была разноликой и разнородной, не принимая однообразие. Нам не вернуть утраченного, но о сохранении оставшегося мы еще в силах позаботиться - иначе старую Москву мы сможем увидеть только на архивных фото, картинах, да на марках. 

 Ирина Кварталова.